Фактор роста фибробластов 23 в качестве предиктора тромбоза ушка левого предсердия у пациентов с неклапанной фибрилляцией предсердий и различным риском инсульта

Гизатулина Т. П.; Хорькова Н. Ю.; Горбатенко Е. А.; Мамарина А. В.; Петелина Т. И.; Мартьянова Л. У.

Статья

Фактор роста фибробластов 23 в качестве предиктора тромбоза ушка левого предсердия у пациентов с неклапанной фибрилляцией предсердий и различным риском инсульта

Гизатулина Т. П.,

Хорькова Н. Ю.,

Горбатенко Е. А.,

Мамарина А. В.,

Петелина Т. И.,

Мартьянова Л. У.

2022

https://doi.org/10.35336/VA-2022-4-05

Цель. Изучить роль фактора роста фибробластов 23 (FGF-23) в качестве предиктора тромбоза ушка левого предсердия (УЛП) у пациентов с неклапанной фибрилляцией предсердий (ФП) и различным уровнем риска тромбоэмболических осложнений (ТЭО) по шкале CHA2DS2-VASс.Материал и методы исследования. В исследование включено 250 пациентов с неклапанной ФП, госпитализированных для радиочастотной аблации, разделенных на 2 группы: группа 1 - с 0-1 баллами (n=79) и группа 2 - с ≥2 баллами по шкале CHA2DS2-VASc (n=171). Пациенты каждой группы по результатам чреспищеводной эхокардиографии (ЭхоКГ) были разделены на подгруппы в зависимости от наличия тромбоза УЛП, который имелся у 19 пациентов группы 1 и 72 из группы 2. Пациентам выполнены трансторакальная ЭхоКГ, определение биомаркеров в крови: NT-proBNP (пг/мл), GDF-15 (пг/мл), FGF-23 (пмоль/л), высокочувствительный С-реактивный белок (мг/л), цистатин С (мг/л).Результаты. Общим для пациентов с тромбозом УЛП обеих групп было: более длительный стаж артериальной гипертонии, большая доля ишемической болезни сердца и персистирующей ФП, более низкая скорость клубочковой фильтрации, более высокие значения индексов объемов предсердий, массы миокарда левого желудочка, систолического давления в легочной артерии, медиана NT-proBNP, FGF-23 и GDF-15. Проведенный раздельно в группах логистический регрессионный анализ выявил одинаковые независимые предикторы тромбоза УЛП в обеих группах: индекс объема ЛП и уровень FGF-23 в крови. При этом пороговое значение FGF-23, разделяющее пациентов по наличию тромбоза УЛП, в группе 1 было выше (≥0,85 и ≥0,5 пмоль/л соответственно), а площадь под кривой AUC для FGF-23 в группе 1 была больше: 0,964 против 0,865 в группе 2 (р=0,026).Выводы. Сывороточный уровень FGF-23, наравне с индексом объема ЛП, является независимым предиктором тромбоза УЛП у пациентов с ФП и различным риском ТЭО по CHA2DS2-VASс; пороговый уровень FGF-23 для пациентов невысокого риска ТЭО значимо выше, чем для пациентов высокого риска, и позволяет с большей точностью прогнозировать наличие тромбоза УЛП.

Гизатулина Т. П., Хорькова Н. Ю., Горбатенко Е. А., Мамарина А. В., Петелина Т. И., Мартьянова Л. У. Фактор роста фибробластов 23 в качестве предиктора тромбоза ушка левого предсердия у пациентов с неклапанной фибрилляцией предсердий и различным риском инсульта. Вестник аритмологии. 2022;29(4):33-41. https://doi.org/10.35336/VA-2022-4-05

Цитирование

Список литературы

1. Benjamin EJ, Wolf PA, D’Agostino RB, et al. Impact of atrial fibrillation on the risk of death: the Framingham Heart Study. Circulation. 1998;98(10): 946-52. htpps://doi.org/10.1161/01.cir.98.10.946.

2. Di Minno MN, Ambrosino P, Dello Russo A, et al. Prevalence of left atrial thrombus in patients with non-valvular atrial fibrillation. A systematic review and meta-analysis of the literature. Thromb Haemost. 2016;115(03): 663-677. htpps://doi.org/10.1160/th15-07-0532.

3. Calkins H, Hindricks G, Cappato R, et al. HRS/EHRA/ECAS/APHRS/SOLAECE Expert Consensus Statement on Catheter and Surgical Ablation of Atrial Fibrillation. Heart Rhythm. 2017;14(10): e275-e444. htpps://doi.org/10.1016/j.hrthm.2017.05.012.

4. Jia F, Tian Y, Lei S, et al. Incidence and predictors of left atrial thrombus in patients with atrial fibrillation prior to ablation in the real world of China. Indian Pacing Electrophysiol J. 2019;19(4): 134-139. htpps://doi.org/10.1016j.ipej.2019.01.005.

5. Wasmer K, Köbe J, Dechering D, et al. CHADS2 and CHA2DS2-VASc score of patients with atrial fibrillation or flutter and newly detected left atrial thrombus. Clin Res Cardiol. 2013;102(2): 139-144. htpps://doi.org/10.1007/s00392-012-0507-4.

6. Burstein B, Nattel S. Atrial fibrosis: mechanisms and clinical relevance in atrial fibrillation. J Am Coll Cardiol. 2008;51: 802-809. htpps://doi.org/10.1016/j.jacc.2007.09.064.

7. Platonov PG, Mitrofanova LB, Orshanskaya V, et al. Structural abnormalities in atrial walls are associated with presence and persistency of atrial fibrillation but not with age. J Am Coll Cardiol. 2011;58: 2225-32. https://doi.org/10.1016/j.jacc.2011.05.061.

8. King JB, Azadani PN, Suksaranjit P, et al. Left atrial fibrosis and risk of cerebrovascular and cardiovascular events in patients with atrial fibrillation. J Am Coll Cardiol. 2017;70: 1311-21. https://doi.org/10.1016/j.jacc.2017.07.758.

9. Hijazi Z, Oldgren J, Siegbahn A, et al. Biomarkers in atrial fibrillation: a clinical review. Eur Heart J. 2013;34(20): 1475-1480. htpps://doi.org/10.1093/eurheartj/eht024.

10. Vázquez-Sánchez S, Poveda J, Navarro-García JA, et al. An Overview of FGF-23 as a Novel Candidate Biomarker of Cardiovascular Risk. Frontiers in Physiology. 2021; 12:63226009. htpps://doi.org/10.3389/fphys.2021.632260.

11. Lutsey PL, Alonso A, Selvin E, et al. Fibroblast growth factor-23 and incident coronary heart disease, heart failure, and cardiovascular mortality: the atherosclerosis risk in communities study. J Am Heart Assoc. 2014;3: e000936.

12. Chua W, Purmah Y, Cardoso VR, et al. Data-driven discovery and validation of circulating blood-based biomarkers associated with prevalent atrial fibrillation. Eur Heart J. 2019;40: 1268-1276. htpps://doi.org/10.1093/eurheartj/ehy815.

13. Lang RM, Badano LP, Mor-Avi V, et al. Recommendations for cardiac chamber quantification by echocardiography in adults: an update from the American Society of Echocardiography and the European Association of Cardiovascular Imaging. J Am Soc Echocardiogr. 2015;28(1): 1-39. htpps://doi.org/10.1016/j.echo.2014.10.003.

14. Nagueh SF, Smiseth OA, Appleton CP, et al. Recommendations for the Evaluation of Left Ventricular Diastolic Function by Echocardiography: An Update from the American Society of Echocardiography and the European Association of Cardiovascular Imaging. J Am Soc Echocardiogr. 2016;29(4): 277-314. htpps://doi.org/10.1016/j.echo.2016.01.011.

15. Hahn RT, Abraham T, Adams MS, et al. Guidelines for Performing a Comprehensive Transesophageal Echocardiographic Examination: Recommendations from the American Society of Echocardiography and the Society of Cardiovascular Anesthesiologists. J Am Soc Echocardiogr. 2013;26(9): 921-964. htpps://doi.org/10.1016/j.echo.2013.07.009.

16. Inoue K, Suna Sh, Iwakura K, et al. Outcomes for Atrial Fibrillation Patients with Silent Left Atrial Thrombi Detected by Transesophageal Echocardiography. Am J Cardiol. 2017;120: 940-946. https://doi.org/10.1016/j.amjcard.2017.06.022.

17. Overvad TF, Nielsen PB, Lip GY. Treatment thresholds for stroke prevention in atrial fibrillation: observations on the CHA2DS2-VASc score. Eur Heart J Cardiovasc Pharmacother. 2017;3: 37-41. htpps://doi.org/10.1093/ehjcvp/pvw022.

18. Nielsen PB, Chao TF. The risks of risk scores for stroke risk assessment in atrial fibrillation. Thromb Haemost. 2015;113: 1170-1173. htpps://doi.org/10.1160/TH15-03-0210.

19. Zhou M, Chen J, Wang H, et al. Independent risk factors of atrial thrombosis in patients with nonvalvular atrial fibrillation and low CHA2DS2-VASc scores. Nan Fang Yi Ke Da Xue Xue Bao. 2021;41(8): 1243-1249. htpps://doi.org/10.12122/j.issn.1673-4254.2021.08.17.

20. Shin SY, Han SJ, Kim JS, et al. Identification of Markers Associated With Development of Stroke in “Clinically Low-Risk” Atrial Fibrillation Patients. J Am Heart Assoc. 2019; 8: e012697. htpps://doi.org/10.1161/JAHA.119.012697.

21. Гизатулина ТП, Хорькова НЮ, Мартьянова ЛУ, и др. Уровень ростового фактора дифференцировки 15 в качестве предиктора тромбоза левого предсердия у пациентов с неклапанной фибрилляцией предсердий. Кардиология. 2021;61(7): 44-54.

22. Гизатулина ТП, Мартьянова ЛУ, Петелина ТИ, и др. Ростовой фактор дифференцировки 15 как интегральный маркер клинико-функционального статуса пациента с неклапанной фибрилляцией предсердий. Вестник аритмологии. 2020;27(3): 25-33.

23. Hu MC, Shiizaki K, Kuro M, et al. Fibroblast growth factor 23 and Klotho: physiology and pathophysiology of an endocrine network of mineral metabolism. Ann Rev Physiol. 2013;75: 503-533. htpps://doi.org/10.1146/annurev-physiol-030212-183727.

24. Navarro-García, JA, Fernández-Velasco M, Delgado C, et al. PTH, vitamin D, and the FGF-23-klotho axis and heart: Going beyond the confines of nephrology. Eur J Clin Investigat. 2018;48: e12902. htpps://doi.org/10.1111/eci.12902.

25. Huo YY, Bai XJ, Han LL, et al. Association of fibroblast growth factor 23 with age-related cardiac diastolic function subclinical state in a healthy Chinese population. Zhonghua Yi Xue Za Zhi. 2019;99: 1390-1396. htpps://doi.org/10.3760/cma.j.issn.0376-2491.2019.18.007.

26. Leifheit-Nestler M, Kirchhoff F, Nespor J, et al. Fibroblast growth factor 23 is induced by an activated renin-angiotensin-aldosterone system in cardiac myocytes and promotes the pro-fibrotic crosstalk between cardiac myocytes and fibroblasts. Nephrol Dial Transplant. 2018;33: 1722-1734. htpps://doi.org/10.1093/ndt/gfy006.

27. Kuga K, Kusakari Y, Uesugi K, et al. Fibrosis growth factor 23 is a promoting factor for cardiac fibrosis in the presence of transforming growth factor-β1. PLoS ONE. 2020;15(4): e0231905. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0231905.

28. Mathew JS, Sachs MC, Katz R, et al. Fibroblast growth factor-23 and incident atrial fibrillation: the Multi-Ethnic Study of Atherosclerosis (MESA) and the Cardiovascular Health Study (CHS). Circulation. 2014;130: 298-307. htpps://doi.org/10.1161/circulationaha.113.005499.

29. Çakır OM. Low vitamin D levels predict left atrial thrombus in nonvalvular atrial fibrillation. Nutr Metab Cardiovasc Dis. 2020;30: 1152-1160. htpps://doi.org/10.1016/j.numecd.2020.03.023.

30. Li YC, Kong J, Wei M, et al. 1, 25-Dihydroxyvitamin D3 is a negative endocrine regulator of the renin-angiotensin system. J Clin Invest. 2002;110: 229-238. htpps://doi.org/10.1172/JCI15219.

31. Van Etten E, Mathieu C. Immunoregulation by 1, 25-dihydroxyvitamin D3: basic concepts. J Steroid Biochem Mol Biol. 2005;97: 93-101. htpps://doi.org/10.1016/j.jsbmb.2005.06.002.

Документы

Источник

Информация

Автор

Гизатулина Т. П. Тюменский кардиологический научный центр - филиал Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Томского национального исследовательского медицинского центра Российской академии наук»
Хорькова Н. Ю. Тюменский кардиологический научный центр - филиал Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Томского национального исследовательского медицинского центра Российской академии наук»
Горбатенко Е. А. Тюменский кардиологический научный центр - филиал Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Томского национального исследовательского медицинского центра Российской академии наук»
Мамарина А. В. Тюменский кардиологический научный центр - филиал Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Томского национального исследовательского медицинского центра Российской академии наук»
Петелина Т. И. Тюменский кардиологический научный центр - филиал Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Томского национального исследовательского медицинского центра Российской академии наук»
Мартьянова Л. У. Тюменский кардиологический научный центр - филиал Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Томского национального исследовательского медицинского центра Российской академии наук»

Название журнала

Вестник аритмологии

Ключевые слова

Статья